— Не могу понять, когда ты настоящая. Разве что, когда спишь…

А вот этого она и сама не знала. Привычка притворяться с детства и вести двойную жизнь сделала ее двуличной, ненатуральной.

— Можно я продолжу? — решительно поинтересовалась, лишь бы закончить этот непонятный и выматывающий диалог.

— А ты что-то собираешься делать еще? — лукаво прищурился он, вновь став веселым пацаном.

— Сейчас увидишь, — в тон ему ответила Даша и опустилась перед ним на колени.

Она обхватила его пенис рукой и поднесла его к губам. Хотела бы она посмотреть в этот момент на его реакцию, но боялась, что впечатление получит слишком яркое.

Даша подула на влажную головку и не сомневалась, что получилось это ощутимо. А потом коснулась головки губами и сразу же языком, облизывая по кругу. Она чувствовала, как напрягся Антон, и ликовала в душе. Хотел завершения того сеанса, так получай, да высшего качества. Не то чтобы она считала себя слишком опытной в оральных ласках, но случалось в ее жизни и такое, чего уж там.

Руки Антона зарылись в ее мокрые волосы, на нее по-прежнему текла вода из душа. Но про это Даша уже не думала, сосредоточившись на том, чтобы действовать ласково, но напористо, ритмично, но не слишком. Она погружала пенис в рот и сразу же выпускала его наружу, помогая себе рукой, и, как ни странно, получая от этого удовольствие.

В какой-то момент Антон ее поднял и развернул к себе спиной.

— Обопрись о стену, — отрывисто велел.

Кажется, у нее получилось довести его до состояния, когда терпишь из последних сил, что говориться. Выполняя команду, Даша посмеивалась про себя, хоть и замирала внутренне от предчувствия того, что сейчас испытает сама.

Он вошел в нее быстро и до основания. Наверное, даже грубо. Но уже через пару толчков Даша с удивлением поняла, что стремительно возбуждается и даже не движется, а несется галопом к разрядке. Разве так бывает?

Но кончить она не успела. Антон излился первый, снова умудрившись достать из нее член непосредственно перед эякуляцией.

Потом они просто мылись и делали это молча. Как два дурака, по дикой случайности оказавшихся в одной душевой кабине. Иного сравнения в голове Даши не возникало.

А выйдя из душа, Антон вытерся сам, а потом помог вытереться Даше. Он обернул ее в сухое полотенце и подхватил на руки.

— Ты чего это? — испугалась Даша.

— Я у тебя в долгу, милая, — плотоядно улыбнулся он и вынес ее из ванной.

Кажется, она догадывается, что сейчас последует. Жаркий румянец не заставил себя ждать, когда Антон опускал ее поперек своей кровати и подтягивал за попу к самому краю.

— Долг платежом красен, Даша. Слышала такую пословицу? — ворковал он, разворачивая на ней полотенце и сгибая ее ноги в коленях. — Ты ведь в ванной не кончила? Нет, и не отрицай… А какой же я буду после этого джентльмен?

Он видел ее смущение и наслаждался им. Нарочито медленно раздвигал ее ноги, наблюдая, как щеки ее все сильнее окрашиваются алым, как подрагивают ее коленки, которые она пытается вновь свести. Но разве же он позволит, когда его ждет такое удовольствие? Но сначала он налюбуется ею вволю, заставит испытать мучительно-сладостный стыд от такой откровенно развратной позы, разглядывая ее вульву — такую розовую и влажную, с идеальными складочками.

— С такого ракурса ты великолепна, — нарочито томно, даже издевательски-томно, произнес он и лизнул ее складочки, ощутив на губах сок, которым она вовсю уже истекала. — А еще очень вкусная, — облизал он губы, видя как кусает она свои. Лишь бы не до крови. Не нужно делать себе больно, любимая, тогда как он собирается доставить тебе ни с чем несравнимое удовольствие. Тот куннилингус, которым он «одарил» ее в первый раз был скорее наказанием за непослушание. Сейчас же он хотел подвести ее к оргазму медленно и поступательно.

— Антон, не нужно, — сделала она попытку встать, но и этого он ей не позволил, накрыв рукой грудь и небольно ущипнув за сосок.

— Нужно, милая. Лежи смирно и получай удовольствие, — с этими словами он ввел в нее сначала один, а потом и второй палец, двигая ими, имитируя половой акт, касаясь клитора, но не теребя его.

И снова он хотел ее, но сейчас было не время. Вернее, сейчас наступило ее время.

М-м-м, какая же она тугая! Тугая и гладкая. Не без удовольствия, стараясь действовать очень аккуратно и нежно, Антон к двум пальцам добавил третий, наблюдая как трепещет ее плоть, как подрагивает упругий животик, когда он касается клитора — этой маленькой горошины, которую хотелось зализать до криков, до безостановочных стонов. Она еще ни разу не позволила себе стонать так, как ему того хотелось. И сегодня он заставит ее это сделать.

Вторая рука накрыла грудь и принялась поглаживать сосок, несильно сжимать небольшое полушарие.

Даша недовольно поелозила попкой, когда он убрал пальцы.

— Потерпи, милая, я лишь хочу поудобнее устроить нас, — пробормотал Антон, придвигая ее еще ближе к краю и ставя ее ноги ступнями себе на плечи.

Чувствуя ее запах, видя так близко сочащуюся плоть, он возбуждался настолько же сильно. Руки его проскользили по гладкой внутренней поверхности бедра и развели ноги как можно шире. Ее цветок максимально раскрылся навстречу ему, и Антон улыбнулся, заметив как напряглась Даша, стоило только его языку погрузиться во влагалище. Да, любимая, он приступает непосредственно к пытке языком.

Нащупав языком клитор, он принялся его лизать ритмично надавливая, периодически втягивая в рот, посасывая. Он не сводил глаз с Дашиного лица, наблюдая за ее реакцией. Она уже едва сдерживалась, но продолжала хранить молчание. Лишь руки ее мертвой хваткой вцепились в покрывало. Ничего, скоро ты не сможешь терпеть…

Палец нырнул во влагалище за смазкой и погладил упругий анус, несильно надавливая. Даша вздрогнула, и с губ ее сорвался легкий выдох. Не переставая касаться клитора языком, Антон надавил на вторую дырочку чуть сильнее, чувствуя, как сжала она пальцы ног на его плечах. А ей нравится! Ей по душе самые откровенные и бесстыдные ласки. И он готов себе такое позволить.

— Антон, не надо, — простонала она, когда самый кончик пальца проник в тесное отверстие.

— Почему же, милая? — на секунду оторвался он от нее, чтоб полюбоваться разгоряченным лицом с лихорадочно блестящими глазами. Тем временем он не простаивал — надавил чуть сильнее и еще глубже ввел палец. — Нет ничего запретного, если это приятно, — проговорил и проник языком во влагалище, чувствуя, как все там пульсирует и сжимается от ритмичных движений пальца в ее попке. — Наслаждайся и не сдерживай себя…

И плотину прорвало. По мере того, как он наращивал темп языка и пальца, Даша стонала все громче, пока ее стоны не слились в один протяжный, а по телу не прокатилась судорожная волна, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Антон видел, как сокращаются ее влагалищные мышцы и понимал, что на этот раз она кончила по-настоящему и очень бурно. А уж как ему сейчас хотелось к ней присоединиться, одному богу и известно. Ну да ладно, на этот раз он может и сдержаться, тем более что говорят, будто воздержание тоже полезно.

Он встал и переложил ее поудобнее. Она все еще вздрагивала и всхлипывала и находилась в явном раздрае. Антон откинул одеяло и велел:

— Забирайся и грейся.

— Здесь? — уточнила она, обводя глазами его комнату. Но под одеяло забралась и свернулась калачиком, когда он накрыл ее. Как ребенок, ей богу.

— А чем плоха моя кровать? Как по мне, так она удобнее твоей.

— А ты?

— Я пойду поработаю. До ужина еще есть время. А ты отдохни, — бросил на нее еще один лишь взгляд и поспешил удрать из комнаты, пока не проявил слабость и не присоединился к ней. Кажется, ей на сегодня точно достаточно.

Глава 10.1

В воскресенье утром горничная Марина (эту она видела впервые в доме Антона, но она была тоже похожа на всех остальных по типажу) сообщила Даше: